Собирание умов. Научно-публицистические очерки - Евгений Панов

– Использовать на практике? Создав какие-то приборы, устройства, технологии?

– Почти все авторы новых парадигм предлагают в конце своих трудов что-нибудь практическое, обычно либо удивительный летательный аппарат, либо, фактически, вечный двигатель вечный двигатель той или иной модификации, работающий на свободной энергии Вселенной. Ее действительно сколько угодно, но взять ее мы пока не умеем и неизвестно когда научимся. Практического эффекта пока нет и до него, думаю, страшно далеко. Большинство моделей – красивое космическое знание, не привязанное ни к чему земному и не стремящееся к заземлению.

Другое дело – нооосферные проекты. Когда, например, Михаил Беляев предлагает периодическую систему знаний наподобие системы элементов Менделеева, когда, по его словам, строит ствол древа знания, ветвями которого будут все ныне существующие науки, то это предложение вполне практическое. Такая система послужит преподавателям при переходе на ноосферный этап развития. Его признаки, кстати говоря, уже просматриваются. Действует 200 общественных, то есть, условно говоря, ноосферных академий. Некоторые работают «на дому», это распределенные, иной раз по всей Европе, «сотовые» структуры. Но когда тот или иной мыслитель обещает разработать новые источники энергии и новые транспортные средства, это вызывает большие сомнения.

– А в академической среде и у чиновников – еще и раздражение, желание раз навсегда заткнуть рот «чайникам», создав очередную комиссию по лженауке?

– Ортодоксальная наука задержалась в «темных веках» и продолжает эксплуатировать технические достижения, думая, что ей все известно. Она даже не стремится приблизиться к пониманию мира и человека. Как еще она может отнестись, например, к утверждению, что биологическая эволюция продолжается, но идет она на клеточном уровне? Что живая клетка – масштабный центр мироздания? Что митохондрии клеткиработают как синхрофазотроны и генерируют протоны, благодаря чему в клетке идет ядерно-химический процесс? Что мироздание имеет клеточную структуру?..

– Скажите, Владимир Николаевич… Кто эти люди? Ученые при чинах и званиях? Свободные художники? Отшельники-затворники? Или?.. Есть ли среди них те, кого можно назвать непризнанными гениями?

– Думаю, коэффициент интеллекта зашкаливает у всех. И все очень продвинуты духовно. Все – очень мужественные люди, несмотря ни на что следующие своему призванию и миссии. Это лидеры в интеллектуальной и духовной сферах. Но лидеры скрытые, неформальные, не занимающие, как правило, никаких влиятельных постов. Такие мелочи их не интересуют. Как и то, причисляют их к элите или нет. Им это безразлично.

Мыслители не требуют от власти, от общества, от спонсоров ни признания, ни денег, ни привилегий. Ни власть, ни общество, ни спонсоры не могут дать им энергии, необходимой для десятилетий подвижнического труда. Чтобы создать концепцию высшего уровня, прорывную теорию надо непрерывно трудиться на протяжении 30 лет, это, как показывает опыт, минимально необходимый срок. Причем трудиться, в основном, бесплатно. Так, вобщем-то, и должно быть, потому что разгадывание тайн Вселенной, постижение замыслов Творца не имеет никакого отношения к деньгам, а откровение, которым вознаграждается труд, не имеет цены.

Чистая вода экономики

Нужен экономический прорыв – то и дело слышим с трибун, президентской, правительственной, думской. Действительно, нужен. За счет чего он возможен? Если серьезно, то только за счет инноваций, другого способа нет.

Слово «инновация» легко слетает с языка министров, политиков, экономистов, телекомментаторов. Но кто из них знает его точный смысл? Можно ли определить «ин-новацию» как внедренную новацию в обличье передовой идеи или изобретения?.. Увы, слово «инновация» не имеет точного соответствия в русском, как не имеет его слово «бизнес». Поэтому правильнее говорить об инновационной деятельности. Это такая деятельность, которая ведет к созданию принципиально нового продукта, принципиально новой услуги или принципиально нового знания, в результате которой появляется то, чего раньше не было: летательный аппарат тяжелее воздуха, лампа накаливания, автомобиль, компьютер. Модернизация, улучшение, перекрашивание не являются инновациями. Поэтому, например, транзисторный телевизор, пришедший на смену ламповому, к ним не относится, а мобильный телефон принадлежит с полным правом.

В основе инновации часто лежит изобретение. Но не всегда. И не всякое. Только запатентованное. Попов изобрел свой радиопередатчик на год раньше Маркони, но Попов его не запатентовал, а Маркони – запатентовал и создал тем самым предпосылку для производства. Поэтому второй обязательный признак инновации – выход продукции на рынок. Можно изобрести что-то фантастическое, однако оно не впишется в рыночные отношения, не ляжет в основу рыночного продукта. В таком случае изобретение не будет инновацией. Она обязательно должна либо вытеснить с существующих рынков другие продукты, либо создать новый рынок. Персональные компьютеры – это инновация, которая вытеснила с рынка пишущие машинки, изменила типографские технологии и создала не только рынок самих компьютеров, но и рынок программных продуктов. Мобильный телефон – инновация, приведшая к возникновению рядом с рынком обычных телефонов нового рынка, тесно связанного с рынком услуг связи. Что же касается автомобиля, то это инновация поистине планетарного масштаба. Она не просто создала новый рынок, она породила новую потребность, которая, в свою очередь, инициировала потребности в разнообразнейшем автосервисе, в автомобильных дорогах, в дорожной технике, в дорожном оборудовании и машиностроении, в дорожных материалах… Все это – принципиально новые рынки, а стало быть, новые производственные и экономические отношения и новые рабочие места.

Инновации на любой вкус, для любой отрасли, для любой сферы жизни можно найти на московских промышленных, отраслевых и прочих выставках, нескончаемой чередой проходящих в Сокольниках и на Красной Пресне. Там присутствуют и новенькие, с иголочки, разработки, и идеи-ветераны. К числу последних относится заслуженная, проверенная временем и прочая, прочая, прочая идея использовать материал отслуживших свое покрышек для укрепления асфальтового покрытия дорог, в результате чего оно делается втрое прочнее и долговечнее.

Отчего же это толковое и экономичное предложение не используется вот уже много лет? Да как раз оттого, что толковое и экономичное. Если дороги станут служить в три раза дольше, то ремонтировать их потребуется в три раза реже, а кое-кому сие очень невыгодно. Ремонт российских дорог – золотая жила. Поэтому богатые, влиятельные и решительные люди, занимающиеся этим чрезвычайно денежным делом и желающие заниматься им каждый год, а не раз в три года, уже много лет душат инновацию и будут душить ее впредь – до тех пор, пока в России не появятся экономические механизмы, которые в советские времена называли внедренческими, а сейчас называют инновационными. Ведь наука лишь рождает инновации, а реализует их экономика. Именно ей принадлежит решающая роль. Значит, проблема не в недостатке прорывных идей, их у нас хватало и хватает, а в отсутствии механизмов, обеспечивающих прорыв. И пока их не будет, сырьевая Россия, несмотря на все призывы, не сможет превратиться в Россию наукоемкую.

В Европе и в Штатах необходимости в подобной трансформации нет. Там никуда не прорываются, «золотому миллиарду» вполне достаточно устойчивого поступательного роста. Он обеспечивается идеологией, получившей название «фактор четыре» – за счет технологий, вдвое уменьшающих затраты и дающих двойной эффект. Но нас такой темп не устраивает. Нам нужен как минимум восьмикратный эффект – из-за огромности пространств и издержек климата, в среднем в два раза превышающих издержки любой другой страны. Стены в наших домах должны быть толще, топить надо сильнее, приходится чистить несравнимо более длинные дороги от снега, прокладывать трансконтинентальные магистрали, строить заполярные города и аэродромы, переодевать армию в зимнюю форму и прочее. Если мы будем ориентироваться на «фактор четыре», то всего лишь компенсируем дополнительные затраты, которых нет на Западе. А необходимо большее. Поэтому в базу данных по прорывным технологиям надо отбирать те проекты, что дают восьмикратный и десятикратный эффект. Еще лучше те, что обещают изменить мир, подобно тому, как изменили их автомобиль или компьютер – сегодня для настоящего прорыва нужен предмет такого же масштаба и такой же привлекательности.

И такой предмет есть. На него, как на стержень, может нанизаться множество инновационных направлений. Хотя это не великое изобретение. И вообще не изобретение. И, собственно, даже не предмет. Это… вода. Но, конечно же, не из-под крана, не из родника в тайге и не из тайного подземного озера в Гималаях. Это вода особенная. Пропущенная через специальный реактор-электролизер вода с регулируемыми параметрами.